Фонарщик
Всю ночь напролет шел дождь - быстрый и хлесткий, готовый разбить вдребезги старую покрытую мхом черепицу. Такой напасти, обрушавшейся на голову старого Хемси небывало давненько. Сегодняшний вечер наполнил старый дом бесконечными ругательствами и стенаниями. Сначала сломалась старая скамья, затем оборвалась цепь колодезя, но предел терпения наступил у Хемси, когда поросший паутиной фонарь - самый первый и самый любимый – лопнул, и черное масло медленно растеклось по столу.
- У, змеюка ядовитная, - зло сплюнув на дощатый пол, старик доковылял до покосившегося платяного шкафа. Открыл скрипучие дверцы и достал с последней полки новую стеклянную лампу с изящной черной ручкой изображавшей острокрылого дракона.
- Ну вот, теперь должно стать посветлее, - сказал самому себе старик и стал не спеша спускаться вниз по ступенькам, стараясь как можно скорее покинуть ветхое пристанище.
Шаркающие шаги растворились в непроглядной темноте, словно хозяин дома провалился в омут пустоты. Внезапно раздался потрескивающий звук и тут же вспыхнул крохотный огонек. Лицо Хемси осветилось: беззубый рот растянулся в улыбке, а глубокие морщины исчезли без следа. Старик жадно вдохнул приятный аромат горящего масла.
- Так-то оно лучше.
Луч заскользил по комнате, вырывая из темноты огромные круги паутин и старую прогнившую мебель. Подойдя к двери, Хемси протяжно кашлянул, поежившись от внезапно налетевшего сквозняка и ступил за порог.
Капли дождя, словно сотни тысяч крохотных молоточков стучали по крыльцу и булыжникам узкой извилистой дорожки ведущей к высокому забору.
- В такую погоду даже мертвецы зябнут в своих могилах, - слетело с уст старика.
Оказавшись у ворот, Хемси немного помедлил, а затем, отодвинув щеколду, пристально вгляделся в слепую пелену ночи: среди непроглядной занавеси дождя можно было различить лишь одиноко стоящие деревья. Дорога была пуста – ни заплутавшего путника, ни отчаявшегося храбреца, ни одной живой души.
Старик уже решил повернуть домой, когда чувство тревоги усилилось. Дюжину ударов сердца он неподвижно стоял на месте, разглядывая северную кромку леса и прислушиваясь к резкому шуму ливня. Смахнув с лица налипшую прядь мокрых волос, старик сморщился, будто сушеное яблоко и двинулся к лесу. Среди многих посторонних звуков он различил главное - человеческий стон.
Там, где дорога давно поросла травой, а от глубокой колеи не осталось и следа, Хемси остановился и с недовольством покосился на стальное небо, где неровным росчерком пера блеснула молния.
- Не напугаешь, брат, - отчего-то прохрипел старик. Догорающий в стеклянной колбе огонек, опасливо вздрогнул и едва не потух - Хемси вовремя добавил масла.
По правую руку показался невысокий холм, усыпанный тысячью не погребенных костей - здесь начиналась запретная граница, где все и вся находилось во власти смерти.
- Зачем я делаю это? – спросил сам себя старик и не нашел ответа. Его нога осторожно сделала короткий шаг в сторону холма.
Усилившись, дождь стал крупнее, нещадно терзая измученную длительной засухой землю. Старик вытер лицо, и бережно закрывая рукой фонарь, осмотрелся - ни одной живой души. Голые деревья, повинуясь сильному ветру, внезапно налетевшему откуда-то с запада, протяжно заскрипели, клонясь к земле. Этот самый скрип очень сильно напомнил Хемси стон, который послышался ему у ворот.
- Старый дурак, - протянул сквозь зубы старик. Огонек, соглашаясь со своим хозяином, изогнулся и указал в сторону дома.
- Нет, погоди-ка, - остановил сам себя фонарщик.
Огонек еще сильнее заметался в стеклянной клетке, но старик не заметил этого - его удивительным образом продолжало тянуть вперед. Он был уверен, что не напрасно покинул дом в такую непогоду.
2.
Оказавшись у Мохнатого валуна, Хемси окончательно сдался: масло было на исходе, и фонарь стал быстро терять тепло. Потоптавшись на месте, старик глубоко вздохнул, ругая себя за излишнюю опрометчивость. Доверившись слепому чувству, он принял желаемое за действительное, кинулся на поиски, а не сыскал ровным счетом ничего.
Сделав шаг назад, Хемси едва не упал, наткнувшись на что-то твердое. У его ног тут же зашевелилось, фыркнуло, захрипело.
Дождь постепенно стихал, а по широкой поляне заскользил низкий плотный туман, и старику не сразу удалось рассмотреть странную находку. Вначале ему показалось, что он наступил на огромный дождевик или торчащую из земли корягу. Но старик ошибся. Сгусток грязи моргнул и еще раз недовольно фыркнул: на старика уставились вполне осмысленные человеческие глаза.
- Осторожнее, - раздалось недовольное бурчание.
- Эка ядовитая змеюка, - брякнул в ответ Хемси.
Голова, оставила подобное сравнение без ответа.
Фонарь в руке старика взметнулся вверх и стал быстро выхватывать из темноты перерытую вдоль и поперек землю, усыпанную черепами и ржавыми доспехами.
- Я сам, - зашевелившись и потянувшись вверх, произнесла голова.
- Что, сам? – машинально переспросил старик.
- Зарыл. Сам себя зарыл, - тут же пояснил несчастный.
Хемси нахмурился, но ничего не ответил. Его совершенно не интересовало: «как», а главное «зачем», - этот безумец решился на подобный шаг. А вот обида на себя возросла вдвойне. Лучше бы он посильнее задвинул засов и спокойно уснул в старой скрипучей кровати. Зря только беспокоился.
Огонек, почувствовав отступление влаги, разгорелся и выпустил в стеклянную трубу сонм ярких искр.
- Тогда долгой тебе дороги, незнакомец, - произнес старик привычную фразу и уже собирался отправиться в обратный путь, когда вновь послышался унылый голос:
- Ты что же так и собираешься стоять и безучастно глазеть?
- Все лучше, чем кормить червей мертвечиной, - ответил старик. Свет фонаря выдернул из темноты худое скуластое лицо, измазанное земляной жижей.
За свою бесконечную службу, фонарщик повидал много безумцев неспособных отыскать свой путь и предназначение в Безмолвном краю, где безнадега и страх были добрыми соседями, а холод и одиночество набивались в друзья и уже никогда не отпускали из своих крепких лап. И лишь по этой причине его сердце приобрело вид сухаря, а проявление добродетели – стало пустым звуком.
- Так и будешь стоять? - внезапно поинтересовалась голова.
- Разве тебе нужна помощь? - удивился старик.
- А что, не видишь?!
- Но ведь ты сказал, что сам это сделал. Разве не так?
Голова ругнулась и в очередной раз отчаянно потянулась вверх - из земли показалась часть воронова, украшенного шипами доспеха. Глаза Хемси удивлено округлились, и он медленно отступил в сторону.
- Что, не любишь совать свой нос в чужие дела? – зашевелив плечами, поинтересовался собеседник.
- В первую очередь в дела воинов. У меня своя судьба, а у вас своя, особая стезя. Не желаю перечить предначертанному, - уверенно ответил Хемси.
- Полагаешь, тебе это зачтется? – не унималась голова.
Хемси нахмурился. Огонек не видел в разговоре ничего дурного и спокойно горел, давая своему хозяину привычное тепло. Поставив фонарь на камень, старик сел на корточки и его руки стали рыть податливую почву. На скуластом лице воина появилась довольная улыбка.
3.
Уставший от бесчисленных пожаров и наводнений лес казался мертвым, как и все вокруг: сгнившие деревья преграждали путь кривыми корягами и силились выколоть глаза острыми иглами веток.
Старик время от времени бросал косой взгляд на торчащие из-под земли проржавевшие доспехи и почерневшие от времени человеческие кости.
- Да, славная была битва. Прямо загляденье, - освобождая запястья от тугих веревок, Воин наслаждался ужасным зрелищем. Хемси, напротив – жмурился и отворачивался, не желая видеть в пустых глазницах черепов изуродованную судьбу.
- Зачем тебе эта битва? – не скрывая своего отвращения, поинтересовался Хемси.
Воин отломал одну из веток и, размахнувшись, ударил по возвышавшейся груде костей. Охранявшие свои сокровища змеи зашевелились, зашипели, но не покинули привычного места.
- Ты не поймешь, фонарщик. Для тебя очевидно лишь то, что позволяет видеть свет лампы. Только ведь многое остается в тени. Я же вижу всю картину. Власть - вот главное, что существует в мире. И ничто другое не заменит ее. Понимаешь? Покорять народы, подминать под себя каждого по отдельности и целыми городами. Вот, главная суть!
Огонек отозвался незамедлительно, нервно задрожав, он осветил покрытую мхом землю, открыв взору совсем еще маленькие кости. Здесь действительно был целый город: старики, женщины, дети, никто не избежал карающего меча завоевателя.
Воин наблюдал за плодами своих сражений с гордостью. Каждый его шаг сопровождался резким треском ломающихся костей, и вскоре хруст веток и останков смешались в один невыносимый звук.
Внезапно старик остановился, внимательно осматривая непроходимые буреломы.
- Что-то не так? – удивился воин.
- Кажется, я потерял дорогу, - спокойно заявил старик. Крохотный огонек подыграл ему и, показав короткий язычок, окончательно потух.
Воин кивнул и осторожно приблизил к глазам старика холодную сталь меча, но на испещренном морщинами лице не возникло и капли страха.
- Не стоит играться со мной. Знаю, я не очень приятен тебе, но ты уж постарайся вывести меня из этих буреломов… В противном случае, ты сгниешь на этих болотах, так и не услышав поминальной речи, - сквозь зубы процедил Воин.
- Хорошо. Я выведу тебя на перепутье, только фонарь поменять надо, этот совсем плох, света мало, - не став спорить, согласился Хемси.
4.
Старый дом распахнул свои объятия протяжным скрипом, пуская вместе с хозяином опасного гостя. Оглядываясь по сторонам, Воин морщился и плевался сквозь зубы, попрекая старика последними словами. Более убого места он не встречал даже в бедных восточных пределах, которые он завоевал еще десяток лет назад.
Они сели за стол, и старик любезно предложил скромную трапезу. Хлеб сразу же застрял в глотке, заставив непрошеного гостя закашляться и схватить крынку с водой. Хемси наблюдал за Воином молча, не произнося ни слова.
- Что за скверная у тебя еда. Да и у воды вкус болота. Аж в горле стрянет! Ты ее что, из отравленного колодца черпаешь?
- Да почем же мне знать, - удивился старик. – у меня для такой работы помощник есть. Корф, иди сюда.
Едва различимая в полумраке дверь заскрипела, и из-за нее осторожно показалось чумазое лицо совсем еще маленького мальчика. Он с опаской уставился на гостя, но вскоре перевел взгляд на старика, и быстро затряс головой, давая понять, что не собирается входить в зал.
- Это что же твой внук? – хмыкнул Воин.
Хемси поморщился и повторил недавнее движение мальчугана, а затем быстро произнес:
- Да нет. Здесь, поблизости нашел. Скитался по болотам… Родных, наверное, искал.
- А теперь, стало быть… Напобегушках? – догадался Воин и, набрав в грудь больше воздуха, загоготал.
Однако старик ничуть не обиделся и, дождавшись пока гость успокоиться, ответил:
- Зачем же, он по своей воле помогает. Ему не сложно. Я тоже так начинал.
- Чего начинал? – не понял Воин.
- Следить за перепутьем. Поначалу конечно страшно было и одиноко одному, а потом ничего, привык. Только вот дом старый стал, разваливается. Ну так Корф подрастет, авось сдюжит, наведет здесь порядок.
- А сам то, как сюда попал? – облокотившись на стол, без особого интереса, спросил Воин.
Старик нехотя заскрипел зубами, показывая всем своим видом, что не очень рад этому разговору.
- С братом поссорился, - наконец выдавил он из себя и замолчал.
Воин вопросительно уставился на собеседника:
- Неужели сослал? Видать могущественный у тебя родственничек.
- Так и есть, - нехотя пробурчал Хемси и затих.
- Да уж, - скрестив руки на груди, Воин бросил быстрый взгляд на почерневшие от времени и заросшие паутиной углы, – у тебя тут, небось, и крысы водятся?
- Почему нет, я всем приют дам, хоть зверю, а хоть и крысе заплутавшей, - нисколько не смутившись, ответил старик и требовательно добавил: - А ну-ка иди сюда, сынок, гостю покажись.
Мальчуган исподлобья зыркнул на Хемси, но не решился ослушаться и медленно вышел на середину комнаты. Яркое пламя фонаря осветило его перепачканное личико – белая, словно мел кожа, застарелые кровоподтеки под глазами, зарубцевавшийся шрам на виске.
- Это кто ж его так? – поразился Воин. – Уж не ты ли старый пенек?!
- Корф, ну-ка принеси мне Гриф, седьмой на последней полке, - оставив и эти слова Воина без ответа, попросил старик.
Покорно поклонившись, мальчик вышел из залы.
- Он что же у тебя, немой? – не переставал поражаться Воин.
В дверях вновь возник Корф. В его руке, будто сокровенный светоч, который зажигают лишь на похоронах, горела поминальная лампада. Перед глазами Воина живой картиной вспыхнули воспоминания недавнего прошлого, когда длинной вереницей в столицу возвращались колонны убитых стражей. Огонь горел грустно, смиренно, погружая дом в полумрак навязчивых воспоминаний.
- Вот это да, - заворожено прошептал Воин.
Изящная ручка в виде скорбящей плакальщицы в глубоком черном балахоне, казалась такой же ледяной, как и людское горе.
- У тебя очень интересный светоч, старик, - восхитился Воин, протянув руку. Хемси не стал его останавливать, внимательно наблюдая за этим быстрым движением. В отличие от старика, мальчик заметно дернулся, что-то затравлено замычал, но Воин этого уже не видел - лампа обожгла его морозом, заставив резко одернуть руку.
- Что б тебя! Слепая Урза! Она что у тебя изо льда?!
Вместо ответа старик подошел к окну и, кинул взгляд на ночное небо, а затем на гостя, не совсем разборчиво пробурчал:
- Нам пора. Я отведу тебя к перепутью.
Кашлянув в кулак, старик легко подхватил «скорбную» лампу и быстро направился к двери, а Корф серой мышкой проскользнул следом за ним.
5.
Утро оказалось на удивленье стремительным - хрусталики звезд быстро исчезали с небосвода, меняя серо-синие краски на розовую вуаль рассвета.
Старик стоял на холме, печально взирая куда-то вдаль, а в руке хранил частичку света его старый фонарь: тусклое стекло, закоптившееся от времени, будто непроницаемый занавес, укрывало от постороннего взгляда сокровенный огонь. Корф стоял рядом: его крохотное тельце, облаченное в грязную мешковину, дрожало под потоками ледяного северного ветра.
- Здесь была великая битва, - вдыхая аромат вчерашнего дня, задумчиво произнес Воин.
- Ты вел их к победе, а привел в мир уныния и скорби, - внезапно произнес Хемси.
Его фонарь вздрогнул, вытянулся в струну и стал гореть куда ярче прежнего. Ручка-плакальщица, которую осторожно обнимала старая ладонь, дернулась, и по сухой коже заструились извилистые струйки слез.
- Ты о чем это, старик? – скулы Воина заходили ходуном. Он нахмурил брови и совсем по-другому взглянул на недавнее поле битвы. Вытоптанная земля была укрыта живым ковром из огромных черных птиц, отдаленно напоминавших ворон - только эти были громадными с желтыми, змеиными, глазами.
Хемси сделал пригласительный жест и вкрадчиво произнес:
- Пойдем. Я покажу тебе начало пути.
Они спустились вниз по склону и оказались на ровной поляне – недавнем поле боя – где возвышались трупы недавних храбрецов, пожелавших во чтобы то ни стало увековечить свое имя в бессмертье.
6.
В здешних землях никогда не было войны, и никто не помышлял нарушать установившийся мир. Люди, способные лишь возделывать земли и пользоваться дарами рек, редко прибегали к смертоубийству - Хемси хорошо помнил те времена. К сожалению, с тех самых пор, многое изменилось. Земля давно перестала давать новые всходы и радоваться осенним урожаям, а праздник Цветов превратился в пустой звук, не имеющий смысла.
Теперь реки и поля были пропитаны кровью и ужасом бесконечных войн. И вовсе не плуг разрывал землю, а боевые телеги и копыта закованных в латы лошадей топтали вечно цветущую долину. Нынче, яркие тона исчезли за серостью и одиночеством голых деревьев. Перекати-поле медленно мелькали среди сухой травы, а северные ветра неумолимо будоражили тех, кто еще не покинул здешние края.
- Разве в войне есть смысл? – поинтересовался Хемси.
Воин не ответил.
Свет фонаря робко коснулся искореженных доспехов. Те, кто говорят, что смерть может быть красивой – нещадно врут. В ней нет ничего прекрасного. Лишь короткий миг, когда человек освобождается от земных пут и растворяется в мире вечного покоя.
- Они здесь часто плутают… Не могут найти дороги, - сделав огонь сильнее, продолжил старик.
Не проронив ни звука, Корф с невероятным смирением сопровождал Хемси и Воина. Взгляд мальчугана казался безучастным, словно он и не замечал царившей вокруг смерти.
- Да он у тебя хуже раба. Ты бы ему еще вериги надел, - кивнув в сторону Корфа, возмутился Воин.
Старик недовольно хмыкнул:
- В отличие от тебя, он не сам выбрал свою судьбу. Впрочем, также как и я.
- Ты лукавишь. Между прочим, моя судьба сейчас именно в твоих руках. Объясни мне: зачем мы здесь? Или это самый короткий путь к тракту?
- Чш, - Хемси прислонил палец к губам. – Не спугни судьбу. Иначе все напрасно.
- Судьбу?! – удивился Воин. – Разве она не предначертана нам великим небом? Разве многоликий Олаф не выткал на бесконечном полотне нашу жизнь, распределив на ней цветные нити печали и радости?
- Вовсе нет, - уверенно ответил старик.
Их путь прервался внезапно. Остановившись будто вкопанный, Хемси высоко поднял фонарь вверх и яркий свет волной разлился по округе, утонув в предрассветной дымке утреннего тумана.
7.
Впереди начинался лес, а перед ним словно жирная точка на чистом листе бумаги, стоял огромный камень, черный словно смоль. Перепутье выглядело необычно еще и тем, что дороги, которые паутиной расползались в разные стороны сильно поросли густой травой.
Воин подошел к камню, и задумчиво уставившись на гладкую поверхность, не оборачиваясь, спросил:
- Странное место. Эта дорога ведет в столицу?
- Нет, - сухо ответил старик, и пламя фонаря стало светить еще ярче.
- К восточным границам? – послышался следующий вопрос.
- Нет, - эхом разнесся тот же ответ.
- Жалко, - равнодушно заключил Воин.
Хемси подошел к камню и осторожно коснулся его ладонью. Глыба откликнулась солнечной теплотой, которая сохранилась еще со вчерашнего дня.
- Никому неведома та дорога, что выберет за тебя перепутье? – после недолгой паузы, изрек старик.
Воин задумался и, совершив похожий ритуал, коснулся камня - глыба оказалась холодной.
- Выбор жизненного пути непрост. А избрать верный путь после смерти - еще труднее, - устало изрек старик.
- Почему ты всегда говоришь о смерти? Мне неприятны все эти загробные штучки, – возмутился Воин. – Я просто выберу дорогу и плюну тебе вслед.
Хемси вышел на середину и, осветив правую тропу, затерявшуюся в дремучем овраге, замер. Его рука медленно поднялась ввысь, и перст указал на дальний холм.
- Дальше ты пойдешь один. И только твои земные грехи станут твоим компасом при выборе следующего ориентира, - равнодушно произнес старик.
Воин не обернулся. Вступив на левую тропку, он, ослушавшись совета, быстро зашагал в сторону высоких мачтовых сосен, из-за которых неохотно выступали крыши соседней деревни. Его силуэт еще долго мелькал на горизонте, пока окончательно не исчез среди лесных исполинов.
Хемси открыл створку фонаря и задул огонек. На лице старика появилась довольная улыбка.
- На его пути первой встретиться боль? – поинтересовался Корф.
- Или страх, - пожав плечами, ответил Хемси и загадочно добавил, - какая разница. Любой его грех вернется ему с троицей.
- Неужели его проступки так страшны? –удивился мальчик.
Старик улыбнулся:
- Страшен не сам грех, а его отрицание.
- И он не поймет, что умер?
-Возможно это расплата за ту, прошлую жизнь, - предположил Хемси.
- И подобного не избежать? – не унимался Корф.
- Почем же, - не согласился старик. - Если бы он выбрал мой путь, все стало бы иначе. Но высокомерие отправило его прямиком в Мучительные чертоги.
Они вышли на поляну и направились в сторону дома, где на окне их встречала горящая свеча – извечный символ надежды.
8.
Хемси открыл скрипучий шкаф и поставил «скорбный» фонарь на место, внимательно осмотрев ровные ряды разнообразнейших светочей. Следующий визит заблудшей души был неизбежен, но какой из фонарей пригодиться ему для встречи, старик не знал.
Свет или тьма?
Для него они были едины в этом мире. И каждому он уделял частичку своего внимания, и каждого он сопровождал до Перепутья, предлагая выбрать единственно верную дорогу. Путь, ведущий душу к радости и спокойствию следующего витка существования. Но, ни разу, не один из ночных гостей не прислушался к совету Хемси. Лишь Корф, не осмелился выбрать свою дорогу а, повернувшись спиной к черному камню, остался с фонарщиком.
Потом Хемси часто спрашивал мальчика: зачем он так поступил? Почему не стал искать Солнечные врата? На что Корф пожимал плечами и застенчиво улыбаясь, отвечал, что давно мечтал о настоящей семье.
Старик хмурился и замирал. Его душу наполняла боль. Он не видел в мальчике ни одного греха, и не желал ему своей судьбы.
И все-таки старик был счастлив. Счастлив тому, что еще многого не понимал в жизни, и люди остались для него самой большой загадкой. Их мысли, поступки, желания, не возможно было предугадать.
Корф подошел к старику и крепко обнял его.
- Деда Люцифер, а у тебя всегда было такое страшное имя?
Хемси усмехнулся:
- Оно потому и страшное, что вас им вечно пугают. А я ведь обычный Носитель света, и только…
Лицо старика сразу же стало задумчивым и отрешенным.
Мальчик немного отстранился и, нахмурившись, деловито поинтересовался.
- Деда, а мы еще пойдем к Перепутью искать дорожку?
- Конечно, - согласился Хемси.
Он знал, что время вышло, и его яркий лучик-Корф завтра исчезнет, отправившись к Солнечным вратам.
(2010 года апрель)
Создано на конструкторе сайтов Okis при поддержке Flexsmm - накрутка инстаграм